Творческий гипноз.

Если взять игру на пианино, то процесс исполнения и так будет подсознательным. Перебор клавиш, припоминание мелодии никак нельзя доверить сознанию (кроме периода обучения и разбора ошибок). Зачем тогда этот гипноз в творчестве?

Профессор Райков прекрасно понимал это, но отметил следующий факт. Что часть людей в глубоком гипнозе способны на порядок лучше решать творческие задачи, что в обычном состоянии:

«Наконец, гипнотическое состояние в связи с достаточной активностью психики и вместе с тем блокадой отражения элементов внешней среды не только оживляет внутренний мир ассоциативных представлений, но и «расцвечивает», «украшает» его творческим самоощущением.»

По сути, так в науку был введен термин «творческий гипноз» — катализатор возможностей психики. Это никак не значит, что гипноз стимулирует вдохновение, нет. Гипноз лишь позволяет лучше вжиться в роль творца.

P. S. Видео — старые эксперименты 2013 года. Как итог сеансов гипноза парень не поменял работу, трудится автомехаником как и раньше. Зато стал более свободно и часто играть на пианино, то есть продолжает увлекаться музыкой с большим рвением.

СВЯЗАНО ЛИ КАК-ЛИБО ТВОРЧЕСТВО С МЕДИТАЦИЕЙ?

Искусство можно разделить на две части. Девяносто девять процентов искусства – субъективное искусство. Только один процент – объективное искусство. Девяносто девять процентов субъективного искусства не имеет никакого отношения к медитации. Только один процент объективного искусства основан на медитации.

Субъективное искусство означает, что ты изливаешь на холст свою субъективность, свои мечты, свое воображение, свои фантазии. Это проекция твоей психологии. То же самое происходит в поэзии, в музыке, во всех творческих направлениях – ты не считаешься с человеком, который будет смотреть на твои картины, не считаешься с тем, что случится с ним, когда он на них посмотрит, это тебя совершенно не волнует. Твое искусство – просто разновидность рвоты. Оно поможет тебе, так же, как помогает рвота. Оно убирает тошноту, оно очищает тебя, оно помогает почувствовать себя лучше. Но тебя совершенно не волнует то, что случится с человеком, пришедшим посмотреть на твою рвоту. Его затошнит. Он может почувствовать себя плохо.

Посмотрите на картины Пикассо. Он великий художник, но только субъективный художник. Глядя на его картины, вы начнете чувствовать тошноту, головокружение, что-то начнет сводить вас с ума. На картины Пикассо нельзя смотреть долго. Вам захочется сбежать, потому что картина пришла не из тишины. Она пришла из хаоса. Это побочный продукт кошмара. Но девяносто девять процентов искусства принадлежит к этой категории.

Объективное искусство прямо противоположно. Человеку не от чего избавляться, он совершенно пуст, абсолютно чист. Из этой тишины, из этой пустоты возникает любовь, сострадание. И из этой тишины возникает возможность для творчества. Эта тишина, эта любовь, это сострадание – качества медитации.

Медитация приводит тебя к самому твоему центру. А твой центр – это не только твой центр, это центр всего существования. Только на периферии мы различаемся. Как только мы начинаем двигаться к центру, мы едины. Мы – часть вечности, невероятно яркий опыт экстаза, который за пределами слов. Что-то, чем ты можешь быть… но очень сложно выразить это. Но у тебя возникает огромное желание поделиться этим, потому что все окружающие тебя люди находятся в поиске тех же переживаний. А у тебя это есть, ты знаешь путь.

А эти люди ищут везде, только не в самих себе – там, где это есть! Тебе захочется кричать им прямо в уши. Тебе захочется встряхнуть их и сказать: «Откройте глаза! Куда вы идете? Куда бы вы ни пошли, вы уходите от себя. Вернитесь домой, и идите в себя настолько глубоко, насколько возможно».

Это желание делиться становится творчеством. Кто-то может танцевать. Были мистики – например, Джелаледдин Руми, – учение которых было не в словах, учение которых было в танце. Он будет танцевать. Его ученики будут сидеть рядом с ним, а он им скажет: «Кто хочет присоединиться ко мне, может присоединиться. Как вы чувствуете. Если вам не хочется, это ваше дело. Вы можете просто сидеть и наблюдать».

Но когда ты видишь такого человека, как Джелаледдин Руми, танцующим, пробуждается что-то скрытое в тебе. Вопреки себе ты обнаруживаешь, что присоединился к танцу. Ты уже танцуешь, прежде чем осознаешь, что присоединился к танцу.

Даже этот опыт имеет огромное значение — то, что тебя притянуло, как магнитом. Это не было решением твоего ума, ты не взвешивал все за и против, присоединиться или не присоединиться, — нет. Сама красота танца Руми, его льющаяся энергия овладела тобой. Ты был тронут. Этот танец – объективное искусство.

И если ты можешь продолжить – а постепенно ты станешь все более и более раскованным, все более и более способным – вскоре ты забудешь весь мир. Придет момент, когда танцор исчезает и остается только танец.

Есть в Индии статуи, с которыми нужно просто сесть в тишине и медитировать на них. Просто посмотри на эти статуи. Они были сделаны медитирующими таким образом, в таких пропорциях, что просто глядя на статую, на фигуру, на пропорции, на красоту… Все точно рассчитано, чтобы создать похожее состояние в тебе. И просто тихо сидя рядом со статуей Будды или Махавиры, ты почувствуешь странное ощущение, которое нельзя почувствовать ни с одной западной скульптурой.

Все западные скульптуры сексуальны. Посмотрите на римские скульптуры: красивые, но что-то создает в тебе сексуальность. Они бьют по твоему сексуальному центру. Они не возвышают тебя. На Востоке совершенно другая ситуация. Статуи выcекаются, но прежде чем скульптор начинает высекать статуи, он учится медитации. Прежде чем начать играть на флейте, он учится медитации. Прежде чем начать писать стихи, он учится медитации. Медитация совершенно необходима для любого искусства — тогда искусство будет объективным.

Тогда, просто читая несколько строк хайку, японской формы маленьких стихотворений, – только три строчки, возможно, три слова, – если ты молча читаешь их, ты удивишься. Они куда более взрывоопасны, чем любой динамит. Они просто открывают двери в твоем существе.

Маленькое хайку Басе есть возле пруда рядом с моим домом. Я так его люблю, я хотел, чтобы оно было там. Так что каждый раз, приходя и уходя… Басе – один из тех, кого я люблю. В нем ничего особенного: ‘Старый пруд’… Это не обычная поэзия. Оно очень живописно. Просто представьте: ‘Старый пруд. Прыгнула лягушка…’ Ты почти видишь старый пруд! Ты почти слышишь лягушку, звук ее прыжка: ‘Плюх’.

А затем все тихо. Старый пруд, лягушка прыгнула в него, и звук ее прыжка создал больше тишины, чем было до этого. Просто читая это не так, как ты читаешь любую другую поэзию – один стих, другой стих… Нет, просто прочитай его и сядь в тишине. Визуализируй его. Закрой глаза. Увидь старый пруд. Увидь лягушку. Увидь, как она прыгает. Увидь круги на воде. Услышь звук. И услышь тишину после этого.

Это объективное искусство.

Басе, должно быть, написал это в очень медитативном настроении, сидя на берегу старого пруда, наблюдая за лягушкой. И лягушка прыгнула. И внезапно Басе осознал чудо: звук углубляет тишину. Тишины стало больше, чем было до этого. Это объективное искусство.

Пока ты не будешь создателем, ты не найдешь настоящего блаженства. Только создавая, ты становишься частью великого творчества вселенной. Но чтобы быть создателем, медитация – основная необходимость. Без нее ты можешь рисовать, но эти картины нужно сжигать, их нельзя никому показывать. Это было хорошо, это помогло тебе разгрузиться, но пожалуйста, не загружай других. Не дари их своим друзьям, они же тебе не враги.

Объективное искусство – это медитативное искусство, субъективное искусство – это искусство ума. © Ошо, The Last Testament, т. 3, глава 24

➥ Исследования профессора Райков В. Л. по активизации творческих способностей в гипнозе. 

Учитесь получать удовольствие от жизни, гипнотерапевт Геннадий Иванов.