Состояние Эсдейла. Гипноз.

Открытия доктора Эсдейла. Гипноанестезия. Кома или гипнотическое состояние Эсдейла - заблуждения.

Состояние Эсдейла. Гипнотическая кома или что-то другое?

© Статья взята из книги Дэйва Элмана Гипнотерапия (Dave Elman Hypnotherapy). Книгу James Esdaile выложил в группе ВК "Лечение страхов и фобий. Обучение гипнозу."

Гипнотизер James Esdaile.

Есть книга доктора Джорджа Банкоффа, члена Королевского общества хирургов, под названием «Победа над болью» с подза­головком «История анестезии». В работе доктора Банкоффа есть материал о враче по имени Пьен Чао. Доктор Чао, который жил около двадцати трех веков назад, утверждал, что однажды к нему пришли двое мужчин, и он дал им напиток, который привел их в бессознательное состояние на три дня. Доктор Чао записал этот фантастический случай: «Тогда я прооперировал их и обследо­вал области живота и сердца, затем я вырезал сердце и кишечник и поменял между этими двумя людьми. Таково было чудо снадобья, что они не издали ни звука, и через несколько дней я позволил им вернуться домой, полностью восстановленными». Конечно, зная о возможностях хирургии, вероятно, это выдумка. Но суть в том, что доктора того времени весьма интересовались обезболиванием. Существует тенденция рассматривать обезбо­ливание, как что-то безусловно современное. Остается фактом, что целители искали хорошее обезболивание с доисторических времен, и может быть открыли его тысячи лет назад.

В папирусе, известном как папирус Эберса, относящемся к 1600 году до н.э., обнаружено утверждение, переводящееся следующим образом: «Предлагается как полезное лечение для удаления обломков кости: сварите кровь червей и смешайте с маслом. Затем убейте крота, отварите его и вымочите в масле, и добавьте помет осла в молоке. Накладывайте пасту с надлежащими заклинаниями».

«Надлежащие заклинания» — это любимые предписания древней медицины, равноценные гипнозу наяву. Гипноз был из­вестен и использовался под различными именами тысячи и ты­сячи лет назад. Его называли всячески от джар-функ (на диалек­те хинди) до вуду, магии, заклинаний. До Месмера его называли магнетизм. Затем название было изменено на месмеризм, затем появился Брейд и ввел слово гипноз и гипнотизм (и пытался по­менять название на «монодеизм», когда он понял, в результате, что гипноз — это не сон). Опиум и всевозможные производные, начиная от мака до индейского змеиного корня, по мере разви­тия современной медицины находили применение в качестве обезболивающих веществ. Но хотя химическая анестезия обла­дала и обладает огромным значением в истории медицины, она не имеет преимуществ перед ментальной анестезией.

Первым современником, кто действительно вновь открыл эту великую энергию и разумно использовал в широкой еже­дневной практике, был английский хирург по имени Джеймс Эсдейл. Он заинтересовался месмеризмом до того, как стало из­вестно слово гипноз.

Он поехал в Индию в 1845 году, и работа, которую он провел там с месмеризмом, изумляет даже в свете современных зна­ний. Однако он не смог понять, что он работал с силой внуше­ния. Он знал только, что если он соблюдал технику Месмера и тщательно ее применял, то мог достичь состояния месмеризма лучше, чем сам Месмер когда-либо себе представлял. У него заняло много времени, чтобы достичь этого состояния. Судя по отчетам, которые я читал, во многих случаях это занимало у него полтора часа или больше.

Стоит отметить, что это происходило до появления современ­ной анестезии, а пациенты с которыми он работал, нуждались в чем-то, что бы облегчило боль; они отчаянно тянулись к тому со­стоянию, которое Эсдейл пытался создать. При этом состоянии он мог проводить удивительные хирургические манипуляции. На основании авторитетных источников известно, что он выполнял все виды операций, известных в то время, включая ампутации, абдоминальные вмешательства и различного типа швы смешан­ных ран. В некоторых книгах описано, что он провел более трех сотен глубоких абдоминальных хирургических процедур, исполь­зуя состояние месмеризма, которое тогда было совершенно неиз­вестно в медицине. Смертность в хирургии во времена Эсдейла составляла 50 процентов. Эсдейл смог сократить эту смертность до 8 процентов, используя техники внушения, и его пациенты восстанавливались быстрее и легче, чем в обычных хирургических случаях. Он вернулся в Англию в полном восторге от своего от­крытия, горя желанием показать хирургам дома метод, позволяю­щий снизить смертность и сделать хирургию безболезненной. На своих лекциях он пытался индуцировать состояние перед аудито­рией медиков. Он не понимал, что их сопротивление сдерживает их от перехода в это состояние. Доктора высмеяли его, называя его мошенником, шарлатаном и шаманом. Тем не менее, он от­крыл больницу в Лондоне, где продолжал работу, проведенную в Индии. Был только один человек в Англии, кто верил в техники Эсдейла. Это был доктор по имени Джон Эллиотсон.

Эллиотсон пришел в его больницу и наблюдал за тем, как Эсдейл работал около полутора часов, чтобы достичь необходимого состояния у пациента, и после проводил операцию без боли. Эллиотсон стал его непоколебимым приверженцем. В результате доктор Эллиот­сон, который был профессором практической медицины в Уни­верситете Лондона, был принужден отказаться от звания профес­сора. Эсдейла вскоре вынудили закрыть его больницу. Никто из докторов не смог повторить достижения Эсдейла. Будучи скепти­ками, многие из них предпринимали попытки повторить то, что делал Эсдейл, но никто из них не знал, как это сделать. Все, чего они добивались, это умеренное обезболивание, практически бес­полезное для хирургии. На мой взгляд, все, что они получали, это поверхностный гипноз. Они не знали, как исправить свои ошиб­ки, и они, конечно, не спрашивали Эсдейла. Фактически, они даже не обсуждали свои эксперименты друг с другом. Никто не хотел, чтобы кто-нибудь еще знал, что он работает в направлении этой удивительной вещи и пытается воспроизвести успех «шар­латана». Карьера Эсдейла была разрушена, так же как и карьера Эллиотсона. Они умерли глубоко разочарованными людьми.

Сейчас мы должны ненадолго обратить свое внимание на сценического гипнотизера и его работу с тысячами загипноти­зированных людей. Время от времени такой эстрадный артист сталкивался с такой замечательной вещью, которая называется гипнотическая кома, потому что люди, которые входили в это со­стояние выглядели, словно находились в коме. Они не двигались, не говорили, они просто ни на что не реагировали. Они не при­нимали никакого вида внушения, включая приглашающие вый­ти из состояния. Эстрадный гипнотизер хорошо был осведомлен о том факте, что субъекты в сомнамбулизме могут принимать или отклонять внушения по своему выбору. Если субъекты не прини­мают определенные внушения, которые он предложил в сомнам­булизме, он или игнорировал их, или работал с другими, или да­вал внушения, которые они примут, так, чтобы он мог продолжать свою демонстрацию. Однако субъекты в коме не могли принимать никакие внушения независимо от того, насколько приятными и разумными их находит эстрадный гипнотизер. Эти субъекты в коме представляют собой проблему, потому что они не только не участвуют в действии, но, находясь на сцене в состоянии комы, они отвлекают аудиторию. Гипнотизер должен был придумывать, как избавиться от этих людей. Как он это сделает, если они не встают и не уходят со сцены? Унести их было бы катастрофой. Бо­лее того, он никак не мог знать до гипноза, кто из субъектов вой­дет в состояние комы. Он был вынужден разработать технику для того, чтобы выйти из этой ситуации, и он, в конце концов, нашел несколько разных способов выведения проблемных субъектов из состояния комы. Иногда эти попытки были достаточно долгими. Эстрадный гипнотизер часто был в затруднительном положении, потому что публика тревожилась, когда субъекты входили в гип­нотическую кому. Поэтому, когда эстрадный гипнотизер наконец преуспевал в разработке путей вывода субъектов из гипнотической комы, он утаивал информацию от своих конкурентов. Он никогда не понимал, конечно, что он непреднамеренно наталкивался на состояние Эсдейла. Если бы он понял это, что бы он мог с этим сделать? Когда ему удавалось пробудить субъектов в коме, с кото­рой он внезапно сталкивался, он был так рад избавиться от них, что безоговорочно их отпускал. Для меня, как для любого эстрад­ного гипнотизера, было важно придумать способы выхода для субъектов в коме. После пробуждения такого субъекта (методом проб и ошибок, простой работой до тех пор, пока я не выводил его) вместо того, чтобы отпускать его, я задавал вопросы. Я хотел знать, почему эти люди по-другому реагировали на гипноз, неже­ли среднестатистический субъект.

Из того, что они сказали мне, а они все мне говорили одно и то же, я смог разработать технику для вывода субъектов из комы мгновенно. Задавая вопросы этим субъектам, я быстро изучил, что состояние комы было похоже на эйфорию, и что субъекты просто не хотели, чтобы их беспокоили. Это было причиной, почему они не хотели выходить из этого со­стояния. У них никогда не было настолько приятных пережива­ний, и они не хотели, чтобы наслаждение заканчивалось. Изучив это, было довольно легко придумать безошибочную технику. Все, что вам нужно сделать, это сказать субъекту, который находится в состоянии комы, что если он не будет следовать инструкциям и не выйдет самостоятельно, он никогда больше не сможет сно­ва быть загипнотизированным. Это было настолько эффективно, что субъекты пробуждались мгновенно, и с тех пор кома никогда больше не представляла проблем. Когда я только начал обучать, я был уверен, как и большинство студентов по предмету, что кома возникала только случайно, никогда преднамеренно. Я не знал, что это было состояние Эсдейла. Но по результатам различных те­стов, я знал, что у пациентов была полная анестезия, так же как утверждал Эсдейл. Я также знал, что они были полностью обе­здвижены. Вы не смогли бы заставить их поднять руку или ногу. Вы не могли бы убедить их открыть глаза. Люди, которые вошли в гипнотическую кому, находятся в кататонии. Если вы, например, подняли ногу субъекта, то она оставалась бы в той позиции, в ко­торую вы бы ее поставили, и оставалась бы в ней неопределенное время. Не имеет значения, насколько неловкой была выбранная позиция. В конечности не было ригидности, она ощущалась про­сто как воск, за исключением того, что оставалась в той позиции, в которую вы ее поместили. Вот что говорил Эсдейл о пациентке в состоянии комы: «Я вытянул ее руку под прямым углом к ее телу, в этой позиции или любой другой она оставалась зафиксированной до тех пор, пока ее не передвинешь, и ее свояченица незаметно уколола ее кисть. Я разбудил ее с большим трудом. Головная боль совершенно прошла, и она чувствовала и выглядела весьма посве­жевшей». «Баланс между мышцами сгибателями и разгибателями настолько превосходен, что любая новая позиция, придаваемая голове, туловищу или конечностям внешней силой, легко вос­принимается и устойчиво поддерживается. Эта пассивная энергия мышечной системы, позволяющая телу быть смоделированным в настолько огромное количество позиций, как если бы оно было фигурой из воска или карандашного грифеля, является отличи­тельной характеристикой».

Это подтверждает тот факт, что пациент в гипнотической коме находится в состоянии кататонии и автоматически имеет ане­стезию без внушения. Фаза гипноза, подвергшаяся наибольшим нападкам, — это неверно названная и неверно понятая гипноти­ческая кома. Эсдейл относит ее к месмерической коме и снова, как и в случае с сомнамбулизмом, путает эти два состояния. Оно неправильно понималось и ошибочно использовалось столь мно­гими людьми, потому что они никогда тщательно не исследовали это состояние. Докторов во всем мире предупреждали учебники и преподаватели, что гипнотическая кома случается внезапно, слу­чайно примерно у одного из пятнадцати тысяч пациентов, и если они внезапно столкнулись или случайно вызвали кому, то это просто один из неудачных случаев в медицине. Учебники пред­упреждают докторов опасаться этого состояния, утверждая, что может быть так, что доктор не сможет вывести пациента из этого комы. В некоторых книгах продолжают говорить: «Если пациент в состоянии комы, оставьте его, и кома перейдет в естественный сон, после которого пациент проснется как обычно, или через 15 минут, или в период времени до 8 часов».

Книги, в которых это написано (а вы можете найти подобную информацию в сотнях книг), доказывают, что авторы знают очень мало или совсем ни­чего не знают о состоянии комы. Их предположения полностью ошибочны. Во-первых, не все люди могут уснуть в гипнотиче­ском состоянии. Утверждение, что кома перейдет в естествен­ный сон — неправда. Пациент сам выйдет из состояния, если его оставить одного на неопределенное время, но если расспраши­вать и задавать вопросы: «Вы спали в какой-то момент?» — он, без вариантов, скажет что-то вроде: «Нет, я просто был настоль­ко полностью расслаблен, что не хотел, чтобы меня беспокоили». Но доктора рассматривают гипнотическую кому как опасное со­стояние, и когда они с ней сталкиваются, они не останавливают­ся, чтобы его изучить. Они просто оставляли это состояние, не понимая, что это может быть ценно для них. Вы можете в наши дни найти много людей, которые считают, что гипноз опасен из-за возможности субъекта войти в гипнотическую кому. Во время демонстрации вы время от времени будете слышать, как кто-то из публики говорит: «Что случится, если вы не сможете его раз­будить?» Они не понимают, что ни один человек в мире, бывший когда-либо в гипнозе, не остался в нем.

Как и все, поначалу я верил, что кома происходит только слу­чайно, и что нет способа для намеренного достижения этого со­стояния. Я обучал докторов, как выводить пациентов из комы, потому что я чувствовал, что если они использовали мои техники, то должны были гораздо чаще встречаться с состоянием комы, чем один раз из пятнадцати тысяч случаев. Поэтому я считал не­обходимым научить их быстрому методу, который я обнаружил, для выведения пациентов из комы. Чтобы показать вам, насколь­ко это было эффективно, я бы хотел обратиться к случаю, кото­рый произошел в Фэйр Лоун, Нью Джерси, несколько лет назад. В город приехал сценический гипнотизер, чтобы провести демон­страцию, и кто-то из публики ушел в кому. Люди, которые сидели вокруг этого человека, стали невероятно беспокоиться. Гипноти­зер спустился со сцены и уверил аудиторию, что нет оснований для беспокойства, что он может разбудить человека довольно легко. Затем он использовал свою обычную технику, но субъект не реагировал. Гипнотизер продолжал уверять публику, что раз­будит человека, если ему предоставят достаточно времени. Через несколько минут аудитория была в волнении, потому что было очевидно, что ни одна из его техник не работает. Один из моих докторов случайно оказался среди аудитории. Он подошел к сце­ническому гипнотизеру и сказал: «Я могу разбудить его момен­тально. Я врач». Гипнотизер ответил: «Ему не нужен врач. Что вы знаете о гипнозе?». «Я знаю о чем говорю, — ответил доктор, — и я бы хотел, чтобы вы позволили мне попробовать». «Вперед, — сказал гипнотизер. — Когда вы сдадитесь, я продолжу».

Доктор подошел к субъекту, прошептал несколько слов на ухо, и субъект немедленно проснулся. История появилась в газетах по всей стране, и доктор приобрел хорошую репутацию. Я гордился тем, что это был мой студент. Другой случай также продемонстри­ровал, насколько эффективна моя техника. Один из моих учени­ков и его жена были в ресторане с другим доктором и его женой. Мой студент заговорил о моих техниках быстрой индукции и о том, насколько они эффективны. Другой доктор сказал: «Попро­буйте на моей жене». Мой доктор загипнотизировал ее, и она мо­ментально вошла в состояние комы, после чего муж забеспокоил­ся и сказал: «Я изучал гипноз, и мне говорили, что с комой надо быть осторожным. Вы не можете вывести ее из этого состояния, и вам придется позволить ей перейти в сон. Я собираюсь вывести ее из этого состояния». После чего он безуспешно пытался сделать это. После чего мой доктор прошептал несколько слов женщине на ухо, и она моментально вышла из этого состояния. На протя­жении многих лет доктора, приходившие на мои занятия, обуча­лись тому, что такое кома и как из нее выводить пациентов. Но поскольку не было известно, что кому можно намеренно индуци­ровать в любое время, студентам редко выпадал шанс наблюдать это состояние в классе. Я преподавал в Балтиморе, когда один из докторов сказал мне: «У меня есть пациент, который так глубоко погружается в сомнамбулизм, что я убежден, что с небольшими вашими уговорами, мы сможем довести его до состояния комы. Я бы хотел увидеть гипнотическую кому». Я сказал ему, что по­пробую. Я чувствовал, что если я приложу все свои усилия, чтобы индуцировать кому, и у меня не получится, то это доказало бы, что кому нельзя вызвать намеренно. Я предположить не мог, что это состояние Эсдейла. На следующей неделе доктор привел па­циента на занятие и попросил меня поработать с ним. Я сказал ему: «Получите у него сомнамбулизм, затем я продолжу». Он по­грузил своего пациента в состояние сомнамбулизма. Насколько я помню, я более или менее так разговаривал с пациентом: «Я знаю насколько вы расслаблены, но даже в вашем расслабленном со­стоянии, держу пари, вы сами ощущаете, что есть состояние еще большего расслабления, относительно того, в котором вы сейчас находитесь. Вы можете это ощутить?». Пациент ответил: «Да».

Я продолжил: «Вы знаете, что вы можете сжать кулак и сжи­мать его больше, больше и больше, и вы можете назвать это пределом напряжения. Вы можете расслабить тот же кулак до такой степени, когда далее уже не сможете больше расслаблять. Вы можете назвать это пределом расслабления. Я собираюсь попытаться опустить вас к этому состоянию. Чтобы спуститься на этаж А, вам нужно расслабиться в два раза больше, чем вы уже расслаблены. Чтобы спуститься на этаж В, вам нужно рас­слабиться в два раза больше, чем вы были расслаблены на эта­же А. И чтобы спуститься на этаж С, вам нужно расслабиться в два раза больше, чем вы были расслаблены на этаже В. Но когда вы достигнете этажа С, это основание, подвал расслабления, и когда вы будете на месте, вы подадите мне знаки, по которым я смогу понять, что вы на цокольном этаже. Вы не знаете, что это за знаки, и я не собираюсь говорить вам, что это за знаки, но каждый человек, который хоть раз побывал на цокольном этаже расслабления подает такие знаки... Давайте начнем. Вы опусти­тесь на этаж А на воображаемом лифте, и вы будете использо­вать этот же лифт, чтобы опуститься в подвал расслабления. Сейчас вы в этом лифте. Когда я щелкну пальцами, этот лифт начнет опускаться. Если вы расслабитесь в два раза больше, чем вы были расслаблены, то вы будете внизу на этаже А. Скажите мне, когда вы будете на этаже А, произнеся громко букву А».

Примерно через 30 секунд, он промычал «А» практически неразличимым голосом. Я провел подобную процедуру, опуская на этаж В, для него было практически невозможно сказать вслух букву В, но он показал звук губами. Когда он достиг этажа С, он не мог говорить и ни одна мышца не двигалась. Глубина рассла­бления был поразительной. Затем без какого-либо внушения, мы начали проводить ему первый тест на состояние комы, то есть тест на общее обезболивание. Доктора тестировали его раз­ными способами, и анестезия была глубокой.

Обратите внимание, что во внушениях ни говорилось ни одного слова для индукции гипнотической анестезии. Она про­изошла автоматически. Второй тест, который мы провели была просьба поднять ногу. Он не ответил. Было дрожание в его ноге, говорившее о том, что он сильно пытался подвинуть ее, и затем он очевидно оставил попытки. Третий тест был проведен на не­большой группе мышц вокруг глаз. Было дано внушение открыть глаза. Он также не последовал этому внушению. Затем я под­нял его руку и обнаружил, что она в кататонии. Она оставалась в том положении, которое мы ей придавали. Доктора придавали ему различные позы, и не важно в какой позе он оказывался, он в ней и оставался. Насколько я знаю, это была первая намерен­но вызванная кома, описанная со времен Эсдейла. Теперь, ког­да мы вызвали кому, доктора предложили оставить пациента в этом состоянии, чтобы поэкспериментировать. Они хотели уви­деть реакции пациента в состоянии комы. Один из многих про­веденных ими экспериментов состоял в том, чтобы поместить зажженную спичку между указательным и большим пальцами и плотно их сжать. Когда пламя достигало конца спички, пальцы пациента совершали незаметное движение, и спичка падала на пол. Мы повторяли это несколько раз с одним и тем же резуль­татом. Мы никогда не могли заметить движение пальцев, однако в нужный момент спичка падала на пол. Мы провели несколько часов, проводя исследования. Затем мы решили, что пора пробу­дить пациента, потому что уже было почти два часа дня. Я научил студентов, как выводить из состояния комы, но они решили в экспериментальных целях попробовать другие способы. Доктора придумали множество новых внушений. Они давали ему разные простые внушения, что уже пора идти домой, что его семья его ждет, и так далее. Ничего не происходило. Потом кто-то сказал: «Мы все уйдем домой и оставим вас здесь одного, если вы не от­кроете глаза в эту же минуту». Ничего не произошло. Затем кто- то закричал: «Лучше проснуться и бежать отсюда! Пожар!» Ниче­го не произошло. Наконец доктора решили разбудить пациента тем методом, которому их научили. После того как пациент про­снулся без затруднений, доктора решили провести еще немного времени, расспрашивая его. Они хотели разузнать о его реакци­ях в этом состоянии.

Одна из вещей, о которой они спрашива­ли, была зажженная спичка. Он сказал: «Когда я думал, что она может обжечь меня, я бросал спичку. Я даже не беспокоился о том, что спичка могла прожечь ковер доктора, потому что я знал, что вы все здесь, и кто-нибудь убрал бы ее». Он рассказывал, что слышал и понимал все, что происходило вокруг него в тот момент времени, когда он находился в состоянии комы, и мог рассказать в точности все, что происходило. В этой связи кто-то сказал ему: «Если вы слышали и понимали все, что происходило, когда кто- то закричал: “Пожар, давайте выходить отсюда”, — почему вы не сдвинулись с места?» «Потому что я знал, что пожара нет. Я слышал, как вы все перешептывались, что вы собирались сделать вид, будто бы случился пожар, и вы крикнули слово “пожар”, чтобы переполошить меня. Я слышал, как вы обсуждали каждый тест, который вы планировали провести, я все время точно знал, что происходит вокруг меня. У меня не было причин беспокоить­ся. Если там был пожар, почему никто не покинул помещение?»

Это был захватывающий опыт для докторов, не говоря об учителе. Я не мог не хотеть повторения эксперимента на каж­дом занятии. Пациент входил в состояние комы с минималь­ными уговорами после того, как достигал сомнамбулизма. На следующий день по пути в Филадельфию на наше следующее занятие моя жена сказала мне, что со стороны не было призна­ков того, что пациент был сколько-нибудь глубже в сомнамбу­лизме, чем другие доктора на занятиях. «Если ты смог сделать это один раз, — спросила она, — почему ты не смог бы сделать это вновь с другими?» Я сказал: «То, что случилось прошлым вечером — это совершенная случайность. Я столкнулся с тем единственным человеком из пятнадцати тысяч и это просто не может снова случиться. Я не могу быть таким счастливчиком». Моя жена сказала: «Я не думаю, что это была удача. По крайне мере, стоит попробовать».

Мы приехали в Филадельфию, провели занятие как обычно, и на заключительной сессии я рассказал докторам о том, что произошло прошлым вечером в Балтиморе. Я спросил их, хо­тели бы они увидеть технику, которую я использовал для наме­ренного индуцирования комы. Возможно, нашлись бы другие люди, которые будут реагировать так же, как пациент прошлым вечером. Доктора пришли в совершенное волнение от перспек­тивы, и я спросил есть ли доброволец. Я использовал ту же тех­нику, которую использовал в Балтиморе, и к моему удивлению, индуцировал вторую кому. Вскоре я индуцировал семь ком на семи последовательных занятиях. С того момента я решил, что это определенно должно быть частью моего курса. Неважно, бу­дут ли успешными все занятия, или нет. Доктора должны знать, что это возможно. Я подумал, что мне повезло первые семь раз, потому что на восьмой раз моя попытка не удалась. Я вызвал другого добровольца, и снова преуспел. На последующих заня­тиях время от времени мне не удавалось, и я вызывал другого добровольца, иногда даже третьего. Это требовало много време­ни. Теперь доктора знали, что кому можно индуцировать наме­ренно, и они не успокаивались, пока не увидят ее. На одном из занятий я, как обычно, вызвал добровольца, но вызвались две женщины. Я решил, что могу сэкономить время, работая сразу с двумя людьми. Таким образом, я увеличу мои шансы индуциро­вать кому. Вышло так, что обе женщины вошли в кому одновре­менно. С этого момента я вызывал двух и более добровольцев, и через некоторое время я индуцировал кому одновременно у че­тырех или пяти человек.

Один из фактов, который мы установили, состоял в том, что время, за которое каждый человек входил в кому, было разным. Один пациент входил после нескольких внушений, а другому требовалось немного больше минуты. Я никогда не мог добить­ся одновременного их вхождения в кому, несмотря на то, что в результате все входили в кому. Теперь мы могли индуцировать кому по желанию, но мы не имели ни малейшего представления о том, как это можно использовать в медицине. Пациенты были неподвижны и не реагировали на внушения, как только входи­ли в кому. Что мог доктор делать с пациентом в таком состоя­нии? На наших занятиях было выполнено много экспериментов с комой. Доктора расспрашивали пациентов после выведения из состояния комы, и вскоре обнаружилось, что в литерату­ре содержится множество ошибочных представлений. Вместо того состояния, которое нужно избегать, мы обнаружили, что пациенты описывали его как «самое лучшее из существующих состояний в гипнозе. Оно чудесное. Я не знаю, когда я был так прекрасно расслаблен». Доктора стали пытаться индуцировать состояние комы у себя. Когда у них получалось, они также вос­хищались этим состоянием. Одним воскресным утром в Фила­дельфии доктор на занятии вошел в состояние комы три раза, чтобы позволить коллегам изучить его. Еще больше докторов испытали это состояние. Все говорили о нем с восхищением. Доктора и пациенты объясняли это тем, что кома приносит с собой полную и совершенную эйфорию. Вместо того, чтобы позволить себя потревожить, когда кто-то давал им болезнен­ный импульс, они полностью игнорировали его, таким обра­зом, давая себе полную анестезию. Многие доктора и пациен­ты говорили, что в этом состоянии они не могли даже ощущать давления, другие говорили, что они могли ощутить, что с ними что-то делают, но не обращали внимания. Некоторые из них осознавали, что в состоянии комы они на самом деле находи­лись в кататонии, и когда им говорили об этом, они решались сказать: «Мне было так хорошо, я предполагаю, что для меня не имело большого значения в какой я позе. Я просто не хотел, чтобы меня кто-то вывел из этого чудесного состояния благопо­лучия».

Некоторые отрицали свою кататонию, вероятно, стирая эту часть эксперимента из своей памяти. Мы часто наблюдали такой дополнительный факт: пациент за пациентом, доктор за доктором после того, как были выведены из состояния комы, рассказывали, что во время комы наступал момент, когда они хотели, чтобы все в комнате прекратили разговаривать, осо­бенно гипнотизер. Мы узнали, что, несмотря на эйфорию в со­стоянии комы, если бы случилось что-то, что должно бы разбу­дить пациента, он может быстро выйти из этого состояния сам и перейти к любым необходимым действиям. Он не беспомощен. Мы индуцировали без преувеличения тысячи ком на занятиях для наших студентов и в течение многих лет имели возможность сравнить восторженные сообщения докторов и пациентов, ко­торые побывали в этом состоянии. Каждое сообщение, по сути, было идентично: пациенты и доктора обожали это состояние. Не было ни одного неприятного инцидента. До нашего иссле­дования не было сделано ничего для понимания, почему при­рода делает возможным это состояние эйфории. Мы говорили многим нашим студентам, чтобы они проводили с ним иссле­довательскую работу: «Индуцируйте кому у пациентов для того, чтобы изучить, для чего природа задумала использовать это со­стояние. Видимо, это естественная природная анестезия, ко­торая была доступна человечеству с самого начала времен. Чем больше это состояние будет изучено, тем больше от этого вы­играет мир. Используйте любые возможные способы. Давайте просто выясним, насколько это ценное состояние, и та ли это техника, которую может использовать каждый доктор».

Доктора спрашивали: «Могли бы психотические или преп- сихотические пациенты использовать состояние комы как уход от реальности?» По поводу этого, я думаю, что этим пациентам для ухода от реальности не нужен гипноз. Для этого они находят свои собственные способы. Тысячи психотических пациентов, которые никогда не переживали состояние гипноза, или даже не знали этого слова, уходили от реальности.

Многие психиатры используют состояние Эсдейла в своих работах и в большом восторге от него. Никто не отзывался о нем отрицательно. Несколько лет назад некоторые доктора начали использовать состояние комы у пациентов с артритами и раком для облегчения некупируемых болей, и описывали успешные ре­зультаты. Другие доктора говорили, что это состояние весьма по­лезно при проведении послеоперационных процедур, особенно, когда они хотят, чтобы пациент находился в определенной позе долго и неподвижно и не испытывал послеоперационного дис­комфорта. В результате мы узнали еще об одном великолепном применении состояния комы. Один из докторов на занятии со­общил своим коллегам: «На этой неделе я провел две операции на носу и глотке у пациентов в состоянии комы, и я твердо уве­рен, что состояние комы — это идеальное состояние для опе­ративных вмешательств. Только представьте, в этом состоянии, без единого слова с моей стороны, пациенты сами себя обезбо­ливают. Не требовалась никакая химическая анестезия. Это за­мечательное состояние для оперативных вмешательств, и со временем я намерен проводить больше операций, используя это состояние».

Когда о его успехах услышали другие доктора, они тоже стали использовать состояние комы в хирургии. Акушеры использовали его при родах, и вскоре стали приходить восто­рженные сообщения от более чем ста докторов. Эти сообщения подтвердили мои подозрения: мы столкнулись с состоянием Эсдейла. По мере поступления сообщений, я узнал, что один док­тор выполнил гистерэктомию пациентке в состоянии комы без какой-либо химической анестезии. Другой доктор сообщил, что он провел радикальную резекцию молочной железы при тех же условиях. Переломы со смещением репонировались в состоянии комы без химической анестезии, кроме того, были сообщения об операциях на головном мозге, сердце и аппендэктомиях, вы­полненных в этом состоянии. В Ньюарке, Нью-Джерси один из докторов на занятии рассказал, что он использовал это состоя­ние при родах. Кто-то из докторов отметил: «Вы уверены, что это был не сомнамбулизм?» Доктор ответил: «Я работал с роже­ницами в сомнамбулизме, и я знаю разницу. Это было состояние комы. Это были самые красивые роды, которые я когда-либо ви­дел. Пациентка улыбалась в продолжение всех схваток, во время эпизиотомии, родов и восстановительных процедур. Единствен­ный момент, когда она вышла из состояния комы, был сразу же после рождения ребенка. Она так стремилась увидеть своего ребенка, что сама вышла из комы. Когда она удовлетворила свое желание, она моментально вернулась в состояние до самого окончания процедур. Говорю вам, это было прекрасно».

Вскоре один за другим доктора начали сообщать о проведе­нии родов в состоянии комы. Те, у кого не получалось, говорили мне: «Возможно, я недостаточно правильно подготовил паци­ентку. Могли бы мы посмотреть, как бы вы готовили пациентку к родам в состоянии комы». Я попросил их привести будущих мам на занятие, чтобы подготовить их к предстоящим родам. Вскоре доктора стали приводить на занятия своих пациенток, чтобы воспользоваться моими подготовительными техниками. На каждом занятии с беременной женщиной мы проводили сес­сию по подготовке к родам. Однажды я работал со 102 беремен­ными женщинами одновременно, и 97 из 102 вошли в состояние комы. Это цифра приводится не как предмет гордости, а чтобы продемонстрировать возможный процент успеха.

Вот способ подготовить пациента к операции (или родам) в состоянии гип­нотической комы. Первое, что вам нужно сделать, это индуциро­вать у пациента сомнамбулизм. Затем объясните, что существует подвал расслабления, самый нижний этаж, и вы хотите провести пациента вниз на этот нижний этаж. Спустите его на этаж А, и вы обнаружите, что он вполне свободно может произнести букву А. Скажите ему, что для попадания на этаж В, ему необходимо расслабиться в два раза больше, чем он был на этаже А. Когда он достигнет этажа В, для него может оказаться затруднительно произнести громко букву В, но скажите ему, чтобы он приложил все возможные усилия, чтобы произнести ее вслух. У некоторых пациентов это может не получиться. Это хороший знак. Теперь, используя тот же метод, опустите его на этаж С, и с этого уровня он не сможет шевелить губами для того, чтобы вымолвить букву С. Когда вы будете уверены, что он на этаже С, не давая никаких внушений на обезболивание, возьмите пару зажимов Эллиса или зажимов для белья и проведите тест на анестезию. Не давайте для этого никаких внушений. Если необходимо дать внушение на гипнотическую анестезию, тогда это не состояние комы.

Когда пациент прошел тест на анестезию, он готов для вто­рого теста. Попросите его попытаться подвигать группой боль­ших мышц, таких как рука или нога. Если он не может двигать крупными мышцами, он готов к третьему тесту.

Этот тест вовлекает группу небольших мышц, таких как мышцы вокруг глаз. Попросите его попытаться открыть глаза.

Если он откроет глаза, то он не в состоянии комы, и вы должны спустить его еще на пролет ниже, до тех пор, пока мышцы глаз не перестанут работать. В сомнамбулизме, когда пациент пытается открыть глаза, вы увидите движение мышц, даже если глаза не открываются. Но в состоянии комы эти крошечные мышцы вообще не двигаются, и вы не увидите никаких движений.

Четвертый тест — тест на кататонию. Знайте, что кататонию можно получить даже в самом поверхностном гипнотическом со­стоянии. Тем не менее, это ничего не означает, если это не чет­вертый тест, который вы проводите в состоянии комы. Когда пациент проходит все четыре теста точно в предлагаемой после­довательности, вы можете быть уверены, что получили истин­ную гипнотическую кому, и можете проводить процедуры. Во время теста на кататонию не нужно давать никаких внушений. Кататония должна появиться сама по себе, без каких-либо вну­шений. Никогда не переходите к следующему тесту, пока пациент не прошел первый. Не проводите второй тест, пока пациент точ­но не пройдет первый, не проводите третий тест, пока пациент не пройдет первый и второй тест, и так далее. Когда вы получите со­стояние Эсдейла, то заметите, что пациент действительно не мо­жет воспринимать внушения физического характера. Когда его просят поднять руку, мышцы могут подергиваться. Затем движе­ние прекращается. Мы обнаружили, что многие пациенты после выхода из комы полностью уверены, что они следовали внушени­ям гипнотизера и поднимали руку, как их просили.

Помните, что они слышат и понимают каждое сказанное вами слово. В истин­ном состоянии комы, несмотря на то, что пациент обездвижен, он по-настоящему не может следовать физическим внушениям больше, чем ему хотелось бы, он вполне может принимать «мыс­ленные внушения», в которых нет физических движений. Наши доктора подтвердили это множеством способов. Они брали паци­ентов, страдающих от головных болей, дисменореи и многих дру­гих функциональных симптомов, погружали в состояние комы и давали им внушения на облегчение этих симптомов. У пациен­тов не было этих симптомов во время индукции. Внушения да­вались как постгипнотические, для ослабления этих симптомов, и вполне успешно. Мы также беседовали с пациентами, которые рожали в этом состоянии или у них было обширное оперативное вмешательство. Эти пациенты во всех случаях говорили, что в тот период, когда они не могли совершать движения, они совершен­но определенно были способны принимать внушения, которые не вовлекали сферу движений. Например, пациенты, которым проводились операции, рассказали нам, что они были бы бла­годарны, если бы хирург во время оперативного вмешательства сказал несколько слов о том, что операция проходит благополуч­но, и что у пациента все хорошо. Женщины, которые рожали в этом состоянии, также уверяли нас, что успокаивающие слова от доктора были бы восприняты с благодарностью. Когда требуется физическое сотрудничество, например, при перемещении паци­ентки с каталки на родильный стол, верните пациента на этаж В, чтобы он мог сотрудничать в необходимом объеме, затем опусти­те пациента обратно вниз, чтобы он оставался на нижнем этаже до того момента, пока вновь не понадобится физическое сотруд­ничество. Если вы столкнулись с комой случайно, самый легкий способ разбудить пациента, прошептать ему на ухо: «Если вы не откроете глаза, когда я вам скажу, вы никогда больше не сможете испытать это состояние». Это хитрое внушение, потому что па­циент хочет испытывать это состояние снова и снова, и поэтому он немедленно выйдет из него. Однако, если вы работаете с па­циентом с комой, и используете технику, описанную здесь, когда пациенты внизу, на этаже расслабления, и вы не можете получить от них открытие глаз, просто скажите им, чтобы они подняли на этаж В, и они смогут легко открыть глаза. Держите эту информа­цию в голове, когда индуцируете кому, и вы будете довольны сво­ими результатами.

Важно знать, что в состоянии комы пациент все еще сохраня­ет силу избирательности. Другими словами, он может принять или отвергнуть внушение в соответствии с тем, как он его вос­принимает, кроме внушений о физической активности. Если он принимает внушение о физической активности, то должен выйти из состояния, чтобы его выполнить. Во многих экспериментах, которые мы провели с пациентами в состоянии комы, мы при­ложили все возможные усилия, чтобы попытаться дать неподхо­дящие постгипнотические внушения с целью проверки реакции. Каждый раз пациент реагировал как любой другой загипнотизи­рованный субъект. Он либо оставался в состоянии и позже не вы­полнял постгипнотическое внушение, либо он немедленно выхо­дил из состояния и говорил: «Я предпочитаю не делать этого».

Предстоит еще много исследовательской работы с комой. Про­ведение этих исследований предстоит хирургам и стоматологам. Пожалуйста, обратите внимание — мы не утверждаем, что это са­мый лучший метод для индукции гипнотической комы. Это про­сто первый метод, разработанный для ее индукции. Возможно, вы сможете усовершенствовать технику. Один из наших студентов раз­рабатывал более быструю. Я проводил занятия в Тулсе, Оклахома, и на следующий год я вернулся, чтобы провести еще два занятия. Как обычно, пришли и старые студенты. Один из них, стоматолог по имени Нолвал Р. Смит, позвал меня в холл во время перерыва и сказал: «Мистер Элман, могу я поговорить с вами с глазу на глаз? Я или открыл что-то очень важное, или делаю ужасную ошибку. Хочется знать ваше мнение по этому поводу. Я получал сомнамбу­лизм у многих моих пациентов, но периодически терпел неудачу, потому что не удавалось заставить пациентов забывать числа. Я использовал состояние комы каждый раз, когда это было возмож­но, и если я не мог получить сомнамбулизм, я думал, что не было смысла пытаться индуцировать кому. Однажды, просто ради экс­перимента, я подумал, что даже не буду просить пациента забыть числа. Я просто собираюсь получить физическое расслабление, и посмотреть получится ли у меня погрузить пациента в состояние комы, полностью минуя состояние сомнамбулизма».

Я улыбнулся и сказал: «Конечно, это не сработало». Он ответил: «Наоборот, мистер Элман. Это прекрасно срабо­тало. Все, что я делаю, это получаю физическое расслабление, за­тем я опускаю их вниз на три пролета, и они демонстрируют все четыре признака комы, а когда я работаю с ними, у меня есть ане­стезия без каких-либо внушений. Я могу ошибаться, но разве я не получаю состояние Эсдейла, о котором вы так много говорили?»

Я не знал, что ему ответить, потому что не был уверен, воз­можно ли то, о чем он говорит. Я сказал ему: «Доктор Смит, если то, о чем вы говорите, работает у вас, это должно работать у всех моих докторов. Я попрошу пару сотен докторов попробовать эту методику и дам вам знать, что они скажут по этому поводу».

Примерно через четыре недели я мог сказать доктору Сми­ту, что по меньшей мере сто докторов, используя эту технику, успешно получили состояние комы. Я чувствую, что открытие доктора Смита чрезвычайно важно, потому что это означает, что доктор может погрузить пациента в состояние комы пример­но за пять минут. Попробуйте эту методику и посмотрите, как легко вы сможете индуцировать состояние, в котором доктор Эсдейл провел около трехсот глубоких абдоминальных опера­тивных вмешательств. Я благодарен доктору Смиту за то, что он сделал эту технику доступной.

Предисловие к книге Джеймса Эсдейла о проведенных хирургических операциях под гипнозом

Письмо Маркиза Дальхаузи блюстителям законов о бедных в Ексетере.

22 июня 1856 г. следующим письмом, подписанным одиннадцатью из сорока блюстителей, адресованным Маркизу Дальхаузи (the Marquis of Dalhousie), генерал-губернатору Индии, содержащий памфлет доктора Эсдейла (Dr. Esdaile): -“Достопочтенному Маркизу Дальхаузи, - мы, нижеподписавшиеся блюстители закона о бедных города Ексетер, просим принять наши скромные, но искренние поздравления вашего сиятельства с прибытием в эту страну и от всего сердца надеемся, что ваше скорое выздоровление позволит нашему штату вновь прибегнуть к вашим  неоценимым услугам. Мы верим, что вы расцените наши извинения достаточными для привлечения внимания Вашего Сиятельства.  В нашем городе так же, как и в остальных частях королевства устрашающе возрастает число душевнобольных. А, поскольку некоторых исцелили текущими методами лечения, было предложено использовать гипноз, как средство исцеления. Имя Вашего сиятельства свободно упоминается в сопутствующем памфлете, поэтому позвольте спросить, разрешено ли доктору Эсдейлу заручиться поддержкой вашей светлости, дабы утвердить применение гипноза в Индии? И будет ли ваша светлость советовать применение  гипноза для лечения  душевнобольных в этой стране?Для нас честь оставаться самыми послушными и верными слугами вашего сиятельства."
На это письмо был получен следующий ответ от маркиза Далхаузи:- Эдинбург, 27 июня, 1856.: "-Господа, я имел честь получить ваше письмо от 23-го числа. Оно дошло до меня лишь в этот день. Отвечая на ваш вопрос, должен заявить, что д-р Эсдейл не был уполномочен мной использовать моё имя со ссылкой на гипноз. В то же время я хочу добавить, что все утверждения в его брошюре, с которой связано мое имя, достаточно верны. Я не могу ничего сказать об эффективности практики гипноза доктора Эсдейла в лечении душевнобольных. Об эффективности оной в хирургических целях я могу говорить с уверенностью. Доктор Эсдейл, несомненно, оказывал влияние на жителей Индии посредством гипноза, снижая их уровень чувствительности еще сильнее, чем этого можно достигнуть с применением хлороформа на данный момент. В то время, как пациенты находились без чувств, он проводил на них хирургические операции любого рода. Многие операции были масштабными, продолжительными, с высокой степенью тяжести. Операции проводились над пациентами без какого-либо видимого сознания, не причиняя им никакой боли и, как правило, с большим успехом. В жизни я ещё не видел подобных операций; зрелище было неприятное; не было необходимости в том, чтобы я лично их засвидетельствовал; письменные и устные показания многих свидетелей высших должностей и чинов были настолько сильными, что даже моё личное свидетельство не смогло  бы их усилить.  Ввиду этого я назначил доктора Эсдейла одним из хирургов Президиума в 1848 году. Сделал я это, благодаря его заслугам (он смягчал страдания) в лечении людей, а также для того, что бы он мог продолжать оказывать лечить в столице. Мне не известно,  может ли доктор Эсдейл как-то влиять на помешательство с помощью своей практики гипноза. Также я не могу уверять, способен ли он оказать влияние на английскую конституцию таким же образом и в той же степени, как он повлиял на конституцию местного населения. Отвечая на ваш вопрос и засвидетельствовав (поскольку я всегда буду готов засвидетельствовать) то, что доктор  Эсдейл проводил в Индии, и то, что он назвал гипнозом, я хочу добавить, чтобы меня не рассматривали, как сторонника или последователя гипноза. Прошу примите мою благодарность за ваши  учтивые поздравления по поводу моего возвращения в Англию и добрые пожелания от моего имени. Господа, имею честь быть вашим покорным слугой, "Дальхаузи"."

Посвящение медицинским работникам.

            Господа,

Когда вы узнаете, что следующая брошюра частично является "Отвергнутой Статьей", то подумаете, что посвятить её вам было бы дурным тоном.

Но обстоятельства, при которых она получила отказ от редакторов Эдинбургского ежемесячного журнала науки о медицине довольно необычныи в тоже время существенным образом затрагивают ваши интересы.  Посему, я считаю своим профессиональным долгом представить факты дела к вашему объективному и беспристрастному суждению. С уважением прошу васодобрить все свидетельства по теме моего письма ("Гипноз"), которые были притеснены вашими журналами до настоящего времени.

            Это тот случай, когда я бы в жизни не подумал о том, чтобы написать статью в Медицинский журнал, если бы не просьба одного из редакторов Эдинбургского ежемесячного журнала. Из всего, вы увидите, чего мне стоило ввести гипноз в практику хирургии и медицины в Государственных больницах Калькутты и её окрестностях. В результате все закончилось успехом так, что болезненная хирургия, которая была общепринятой практикой в моих больницах задолго до того, как появились эфир и хлороформ, стала универсальной практикой в больницах Англии с момента, когда обнаружили достоинства анестезии этих лекарств.

            Доктор Симпсон (Dr. Simpson) из Эдинбурга, будучи наслышанным о моём продвижении в практике гипноза, отправил послание через моего брата, преподобного Давида Эсдейла (Rev. David Esdaile):"...что это мой личный и профессиональный долг известить Англию о своих начинаниях, и что, если бы я написал статью, он бы опубликовал ее в журнале, с которым был связан."Поэтому я отправил ему «рассказ о 161 случае удаления опухоли мошонки с помощью гипнотического транса». Вскоре после того моего отправления в Англию, по прибытии в страну я обнаружил, что мою статью не напечатали в Эдинбургском ежемесячном журнале. Доктор Симпсон оправдал свою вину тем, что его также отправили в «Медицинский вестник».* После этого я предоставил  д-ру Симпсону более общий документ, описывающий мой индийский опыт с применением гипноза, получив в ответ одно лишь приветствие. Д-р Симпсон был рад сообщить: «что он всегда считал, что всего несколько смертельных случаев из всего огромного количества серьезных операций, которые я проводил это одна из самых выдающихся вещей в истории хирургии». Его молчание в ответ на предложенную мной статью было достаточно долгим. Чтобы не возникло никакой ошибки, я напомнил ему, что он забыл о моем предложении. В итоге со значительным опозданием он сообщил мне, что «мое предложениенаправили его братьям редакторам. Те побоялись, что моя статья окажется недостаточно практичной для такого практического журнала, как у них». На это я ответил, что его братья редакторы совершенно ошибочно восприняли характер моей статьи, которая должна была быть, прежде всего, практичной, и, если бы это было не так, они могли бы отвергнуть ее и отвергли.

            Теперь, господа медики, могу я попросить вас снизойти до прочтения первой главы этой брошюры, а затем откровенно сказать. Считаете ли вы, что мою статью действительно отклонили из-за её непрактичного характера или просто потому, что редакторы решили, что гипноз в любой форме не может быть правильным и не дали вам возможности самостоятельно оценить мою статью на их страницах?

            Я слышал, что именно это стало причиной того, чтобы не печатать мою статью и теперь  никто не отрицает мои факты, но они применимы только к выходцам из Индии. И это издевательство, когда я  слышу: « Почему он не придет и не сделает то же самое у нас в  больницах?". Но, насколько я знаю, ни один медицинский журнал не признал действительности существования безболезненных операций  под гипнозом даже для Индии или добавил один из многочисленных европейских случаев, о которых сообщали из Лондона, Парижа, Шербура, Мадраса и т. д. Они не позволят вам услышать такие неоспоримые факты, опасаясь последствий.Если медики-гипнотизеры оказались правы, общественность и медиков естественно заинтересует, не ошибаются ли они в остальных своих высказываниях, как те, кто изначально отрицает их без проведения какой-либо экспертизы. Но если предположить, что были обособлены лишь коренные жители Индии, разве не станет интересным для хирурга, врача, физиолога и натурфилософа узнать, что сто двадцать миллионов наших восточных подданных и соплеменников (кто-то может предположить, что они были обезьянами) настолько восприимчивы к гипнозу, что безболезненные хирургические операции и другие медицинские преимущества гипноза являются их естественным правом от рождения? Есть основания полагать, что африканская конституция одинакова для всех. И если европейцев не так легко подчинить, то это лишь вопрос степени воздействия (конституция человека принципиально одинакова во всем мире). Также удручающее влияние болезней, как правило, снижает порог чувствительности нервной системы, что очень распространено среди восточных народов.

            Если джентльмены, которые так щедро предлагают мне делать их работу, снизошли бы до того, чтобы последовать примеру столь скромной личности, как я, они начали бы, как и я начинал с незнания предмета, и сами экспериментировали бы в своих больницах. Я не вернулся на родину, чтобы практиковать медицину или гипноз, и тем более не собираюсь выполнять обязанности других людей.Господа, все ваши журналы сказали вам, что ваши медицинские братья, занимающиеся изучением гипноза это либо дураки, либо это просто рекламные уловки. Но как таких людей, как я и доктор Григорий (Dr. Gregory), которые не хотят и не признают частной практики, можно низвести до категории шарлатанов, я не понимаю. И если мы дураки, то нас следует списать со счетов. Это будет самый быстрый и эффективный способ разоблачить нас.

            Я убежден, джентльмены, что мы с вами сходимся в одном пункте. А именно, чтобы мы сами были себе судьями и не позволяли, чтобы нас обманывали и водили за нос люди, которым мы платим за то, чтобы они держали нас в курсе новых фактов и прогресса, который достигается в нашей профессии во всем мире.

            Просто издевательство и заблуждение притворяться, что в настоящее время в Великобритании есть бесплатная медицинская пресса. И доказывает это то, что мед работники, которые заверяют о своей безупречной частной и профессиональной репутации для достоверности информации не могут быть услышаны вами в ваших профессиональных органах, если то, что они продвигают, противоречит вашим  предрассудкам и уже заранее предрешено редакторами.Этодобросовестные люди, которых чернят и пытаются заставить замолчать и подчиниться безымянным и безответственным писателям, которые возводят себя в ранг философов и проводников мира медицины. Хотя, сами практически не знакомы с предметом, в котором делают вид, что принимают решения.

            В оправдание того, что я сейчас сказал, господа, позвольте представить вам «букет» ночных цветов, сорванный со страниц разных медицинских журналов. «Гипномания в мегаполисе сводится к маразму, но в некоторых провинциях затягивается за счет простофиль и деревенщины, которые, проглотив фунт жирной свинины, своими смазанными глотками могут заглатывать любую гипнотическую клоунаду, от которой бы подавились даже аллигатор или удав». - Медико-хирургический обзор, 1843.

«Наука о гипнозе, как и наука о гадании, всегда будет чем-то неустойчивым, где встречаются  умные девочки, философские богемы, слабые женщины и еще более слабые мужчины. Но ей уже хватит посягать на здравый смысл в области медицины  или мелькать  в научных обществах после последнего разоблачения» - Лансет, 1838

 «Подождите пару месяцев, и иллюзия раскроется. Актеров объявят обманщиками или обманутыми. Факты, которыми в последнее время гордились, с презрением растопчут, а над доктринами, построенными на них, будут насмехатьсяс презрением». -Британский и иностранный медицинский обзор, 1839. "

«Мы не можем опубликовать ни одной статьи по поводу такого одиозного мошенничества, как гипноз». - Лансет, 1848.

«Доктору Фладеру (Dr.Fluder) не нужно опасаться нападения в свою сторону, как на доктора в журнале «Гипноз». Журнал находит распространение только среди класса самозванцев, которые записывают в нем свои дела». - Медицинская газета, 1845 год.

«Прежде чем оставить в стороне этот вопрос, мы обязуемся показать, что здесь нет ничего, кроме старого шарлатанства - смелых утверждений, наполовину наблюдаемых фактов и разнообразных изобретений». - Институт, 1850 год

«Но для божеств, гипноза, гомеопатии и разных духов давно уже пора заложить бездонную яму забвения». - MedicalTimes, 1851.

Черный поток брани, вместо того, чтобы очищать себя, когда он течет, становится только более зловонным и отвратительным от содержания различных притоков, вливаемых в него, и один не понимает -

"Кто больше всего любит грязь,

Или хорошо нащупывает темное мастерство -

Тот бросает еще больше грязи в поток".

Мог бы кто-то предположить, что прославленный Харви (Harvey) опишет поведение наших современных медицинских журналов в следующем отрывке?

«Некоторые ошеломлены от необоснованных и вымышленных мнений об авторитете своих учителей, правдоподобных предположений или пустой игры слов: и некоторые бранятсятак, что всё дискредитируют. Бросаются злобными, наглыми и оскорбительными словами, которые показывают лишь их собственную пустоту, абсурдность, вредные привычки и отсутствие аргументов».

Так было всегда! Древние знания всегда были гонимы новыми. Лица, именующие себя философами, взывающие к нетерпимости и фанатизму в других, сами не имели никакой толерантности, кроме мнений, которые не противоречили их предвзятым понятиям. Теми, кто живут мудростью своих предков, режут и полируют все системы, выказывают и преследуют открывателя любой новой истины, которая тревожит их успешную рутину, ранит их самолюбие и ставит под угрозу их легкую добычу.

В вопросах вкуса и убеждений анонимное письмо может нанести мало вреда. Грубым нарушением является уже, когда анонимные авторы напрямую отрицают научные факты, за правдивость которых честные и компетентные наблюдатели несут ответственность перед обществом. В равной степени абсурдно, несправедливо и удивительно, как профессионалы допускают подобное в научных журналах. В научных исследованиях бесполезно не только анонимное противоречие, когда оно противопоставляется положительным заявлениям квалифицированных и ответственных свидетелей, но авторитет людей с высшим профессиональным преосвященством также недопустим, если тема является для них совершенно незначительной, и они не могут дать ей оценку на основе свих прошлых исследований и своего опыта. «Это очевидный принцип, - говорит д-р Чалмерс (Dr.Chalmers), - хотя часто из-за предрассудков и разногласий забывается, что то, что видела одна пара глаз, имеет силу, чтобы противостоять всему, что было обосновано до этого тысячью людскими договоренностями».

            Пожалуйста, пусть ваши редакторы бастуют, но только если они позволят вам услышать, господа.

            Позвольте спросить, как долго независимые члены свободных профессий будут позволять себе оставаться в неведении из-за лиц, целью которых является предотвратить все знания о важном предмете и создать о нем  предубежденное мнение. И кто надеется убежать в забвение, прежде чем работниковв области медицины и общественность, которую они ввели в заблуждение, смогли бы просветить?

            Мне еще многое нужно вам сказать. Господа, в познаниях в области медицины должна быть свободная торговля; потому что я не могу позволить себе искать вашего одобрения всякий раз за счет брошюры, когда у меня есть какая-либо информация, чтобы связаться с вами. Медицинская сторона гипноза является лишь малой частью того, что отражают умы; поскольку он изобилует инструкциями для физиолога, метафизика и натурфилософа. Будет так же абсурдно, если учителя и писатели по физике и метафизике не будут учитывать явления гипноза в настоящем времени, зато будут отмечать все уведомления о циркуляции крови в описании человеческого тела.

            Нельзя сказать, что врачи и натурфилософы Англии гордятся тем, что не знают о существовании великой природной силы, которая бросает новый свет на природу человека; раскрывая его тайные связи и отношения с соплеменниками и окружающей природой и превышая в процентном отношении все лекарства в фармакопее, от того, что она является естественной силой человеческой природы. Вот какую полезную мораль можно извлечь из моей истории: "Говоря правду и придерживаясь её, можно даже успешно спекулировать."

            Правдивость - это защита каждого, кто за нее держится. Именно правдивость сделала меня сначала главным хирургом Калькутты, и вскоре после этого морским хирургом. Это были два наиболее востребованных места в государственной службе, где можно было себе позволить зарабатывать целое состояние частной практикой. Но случилось так, что я был, пожалуй, единственным членом государственной службы, равнодушным к такой удаче, и я отправился в Калькутту, чтобы защитить свою честь. Сделав это, вскоре я навсегда уехал из неприятной мне страны и вредной к тому же для моего здоровья. Однако я видел в печати, что доктор Томпсон (Dr.Thompson) с острова Мэн сказал, что я был вынужден покинуть Индию из-за моих гипнотических злодеяний.

Имею честь, господа,

Ваш самый послушный Слуга, ДОКТОР ДЖЕЙМС ЭСДЕЙЛ. 20 (августа 1856 г.).

❂ Группа ВК «Лечение страхов и фобий. Обучение гипнозу»
❂ Группа FB «Психосоматика. Лечение страхов и фобий гипнозом»

Оценка статьи:

(3 оценок, среднее: 5,00 из 5)

Загрузка...

Поделиться с друзьями: